В прошлом
году мы опубликовали экспериментальный список самых перспективных современных
сочинителей до 40 лет (см. Ъ от 18 августа 2005 года). Тогда в нем оказалось
13 имен. Но кастинг новых авторов продолжается. Из заявивших о себе в
последнее время - Владимир Козлов и Катя Гордон. 33-летний Козлов уже
завоевал известность: пока его ровесники выпускают одну книгу, он успел
сделать целых четыре. В первых трех - "Гопники", "Школа"
и "Варшава" - автор поведал об отрочестве и юности своего автобиографического
героя. Минский паренек из спального района оттрубил свое в школе и институте,
попробовал несколько профессий, от челнока до переводчика западных
детективов. Все козловские книги были похожи друг на друга, проза словно
была распределена из одной бочки по нескольким емкостям.
В новом романе "Плацкарта" перед автором стояла более замысловатая
задача: от выгодного экстрима "Гопников" нужно было перейти
к серой городской
повседневности. Писатель даже издателей сменил: из альтернативного Ad
Marginem перешел в мейнстримный "Вагриус". Его герой повзрослел,
поскучнел,
поставил крест на своих музыкальных занятиях и нашел работу в Москве.
Съемная квартира, должность сисадмина в небольшой фирме, посещение концерта
и милиции как единственные развлечения. Мы так ничего и не узнаем о
внутреннем мире героя, зато, что называется, побудем в его шкуре и
посмотрим на московскую жизнь его глазами. Только герой сходит с поезда,
у
автора как будто диктофон автоматически включается, чтобы записывать
уличные диалоги. Вот в конторе день рождения сотрудника празднуют: дарят
имениннику плоские шуточки и поцелуи по разнарядке. Вот троллейбусная
ругань: коренные пассажиры не хотят предъявлять билеты контролеру
"кавказской национальности". А вот невеста героя бесстрастно
так сообщает,
что выходит замуж за другого - торговца автозапчастями: любви предпочитает
"стабильность". Эмоции героя остаются за кадром. Зато в кадре
постоянно
мельтешат рекламные слоганы, уличные вывески и прочие ярлыки.
Если не хватает диалогов, идет чистый фон: "У каждой кассы 'Макдоналдса'
толпилось несколько человек. Пахло котлетами и расплавленным сыром. За
прилавком, толкая друг друга, суетились парни и девушки с черными
козырьками. За ними, стоя в углу, наблюдал усатый мужик в синем свитере
с
галстуком". Ну какому писателю, даже из тех, кто не может себе позволить
обедать в "Пушкине", сейчас в голову придет описывать "Макдоналдс"?
Владимир Козлов пишет по принципу "вижу забор - рисую забор".
И делает это
с удивительной последовательностью. Так что порой его текст едва ли не
обретает гипнотичность. Обидно только, что особых глубин здесь не найти.
Кажется, Владимир Козлов завис между физиологическим очерком и ко многому
обязывающей экзистенциальной прозой. Четвертый роман точно определяет
тип
его прозы: уже не общий вагон, но еще не "эсвэ".
[...]