журнал "Литера-Dnepr" (Днепропетровск), № 3, 2010

- Расскажи о первой книге, которую прочитал. Она какую-то роль сыграла в жизни?
Я читать начал рано, года в три или четыре. Помню только название первой книги, которую тогда прочитал - "Слово". Сказка какая-то или что-то подобное - не помню, а значит, и роли никакой она не сыграла. Хотя название хорошее - можно было бы придумать красивую историю о том, что оно что-то там "предопределило".

- Какими были твои пробы пера? В каком возрасте начал что-то сочинять? Ты и в раннем творчестве - сторонник метода "нон-фикшн", к вымыслу (т.е. чистому сочинительству) настороженно относишься?
Первые попытки начались сразу после двадцати, но это был, все же, детский лепет. Поэтому я обычно беру за "начало отсчета" 98-й год - летом того года я написал один за другим несколько рассказов, и один из них потом вошел в мою первую книгу, "Гопники". Первые опыты тоже были, в основном, "реалистичными", хотя я тогда и экспериментировал, писал, в том числе, и какие-то абстрактные, "постмодернистские" тексты, но потом решил, что это не мое. "Нон-фикшн" - это все же чисто документальная литература, а у меня, хоть многое и основано на собственном опыте, придуманное перемешивается с реально происходившим. К вымыслу у меня никаких предубеждений нет - и я постепенно ухожу от собственного опыта как материала: мне сейчас интересно писать и про что-то другое - про реальность, в которой сам не жил. Хотя если какие-то пересечения с собственным опытом возникают, я от них не отказываюсь.

- С какими белорусскими писателями ты был знаком, продолжается ли ваше общение? Какова современная литература Белоруссии на уровне официальном и подпольном.
В Белоруссии я к литературе еще никакого отношения не имел, про свои опыты никому не рассказывал и знаком с писателями не был - кроме одного андеграундного автора, который уже много лет как бросил писать, и то знакомство было поверхностным. Современная белорусская литература действительно очень жестко делится на официальную и неофициальную. Там сохранилась с советских времен государственная система издательств, и они не только переиздают старых авторов - как достойных, вроде Василя Быкова, так и всякий советский официоз, - но и выпускают книги новых. Причем новые эти авторы никому не известны, их не читают, а тиражи книг пылятся в магазинах и потом оседают, наверно, в деревенских библиотеках или в пунктах приема макулатуры. Я перелистывал эти книги, заходя в магазины - ничего интересного. С другой стороны, существует неофициальная литература - и белорусскоязычная, и русскоязычная. Она тоже читателю практически не известна, и я с ней знаком очень слабо - у нее нет выхода на массового читателя, книги в магазинах не продаются. Хотя такая литература интереснее официальной, хотя бы уже потому, что авторы пишут свободно, не пытаются подстроиться под замшелые официозные стандарты. И есть еще авторы, которые в эти две категории не попадают - те, у кого вышли книги в России. А вообще же все "литературное пространство" Белоруссии занято российскими книгами.

- Сталкивался ли ты в советское время с самиздатом? Какой он был в Белоруссии? Не думал в начале писательской работы об участии в самиздате?
Сталкивался часто, в самом начале 90-х. Это был, в основном, музыкальный самиздат, или, как его тогда называли, "рок-самиздат", хотя лучшие из тех самиздатовских журналов выходили далеко за рамки музыки, в них публиковалась и неформатная, андеграундная литература. В Могилеве, где я жил, выходил довольно известный в андеграунде журнал "Окорок" - интересно, что Могилев оказался, пожалуй, единственным белорусским городом, где такой самиздат был. В Минске ни про что подобное я не слышал - наверно, потому что тамошние журналисты уже имели доступ к "официальным каналам". Я знаком с редактором "Окорока" Юрой Романовым и до сих пор общаюсь. Те самиздатовские журналы были близки мне и идеологией, и эстетикой, но когда я начал искать возможности опубликовать свои тексты, этот самиздат уже практически прекратил существование, а другого я не знал.

- Существует ли сейчас андеграундная литература в России, Белоруссии, Украине? Если да, то как её можно легализовать? Интернет, как мне представляется обрушивается под тяжестью текстов талантливой молодёжи, которую нужно открывать читателям. Но почему бы это не выности на магистральный поток? Кто не заинтересован?
Вопрос очень сложный и даже, пожалуй, болезненный. Я бы назвал андеграундной литературой все, что не вписывается в существующую книгоиздательскую систему - из любых соображений: эстетических, идеологических, или просто потому, что "это сейчас немодно". И таких текстов много, в том числе и интересных и талантливых, но о них никто не знает. Да, сейчас любой человек, написавший текст, может его "опубликовать", вывесив в свой блог или на сайт самопубликации, но между читателем и автором все равно стоит книгоиздательская система, и выйти на читателя напрямую, минуя ее, очень сложно - исключения минимальны. Про Белоруссию я уже сказал, насчет Украины не знаю, а в России ситуация тоже очень плохая: пространство неформатной, андеграундной литературы каждый год сужается. В последние полтора-два года основной причиной называют кризис, но это началось еще раньше. У книгоиздателей два основных мотива для выпуска книги: коммерческий и "премиальный". Книга или должна хорошо продаваться (причем, лучше всего, без особых усилий на продвижение), или попадать в "премиальные" списки, создавая издательству репутацию и помогая продажам - а для этого она тоже чаще всего должна соответствовать определенным "форматам". Плюс собственные вкусы издателей, плюс авторы, которых издают "по блату". Всё остальное издательствам неинтересно. Кроме того, современный читатель - гораздо более пассивный, чем пятнадцать - двадцать лет назад, когда ощущалась нехватка, когда нужно было выискивать новые книги, новых авторов. Сейчас большинство читателей ничего искать не станут, они напишут пост "что читать?" в сообществе, скачают бесплатно текст, который кто-то порекомендует, и, если не понравится с первых страниц, тут же про него забудут. Что делать, чтобы донести андеграундную литературу до читателя? Ну, рецепты, в общем, известны: андеграундные издательства, магазины, журналы существуют в разных странах уже много десятилетий. Но у нас они не работают или работают плохо. Возможно, выход - это Интернет, появление "электронных издательств". Не библиотек, как сейчас, в которых просто лежат десятки тысяч текстов, а именно издательств, задачей которых будет доносить литературу до читателя, продвигать ее, при этом не заморачиваясь проблемами типографий, складов и магазинов.

- Почему до сих пор, кроме столиц так слабо вырисовывается издательская деятельность, плохо восстанавливается система книготорговли, вяло проходят литературные фестивали (или в недостаточных форматах - поэтические, без прозаиков)?
Даже и в столицах все далеко не благополучно, а в других городах, увы, еще хуже. Нынешняя система книготорговли появилась в девяностые годы и была "заточена" под ту литературу, которая тогда была на рынке: криминал и мелодрамы в бумажных обложках, классическая литература и учебники. Современная проза в эту систему не вписывается, она для нее - "неформат", за исключением тех немногих книг, которые хорошо продаются. В принципе, в системе, ориентированной на зарабатывание денег, все "некоммерческое" по определению "задвигается". Прибыльные направления в книгоиздательстве давно разобраны, а неприбыльными, в том числе, современной прозой, заниматься никто не хочет. Литературная жизнь - отдельный вопрос. Это то, что могло бы помочь донести литературу до читателя, но на нормальную организацию фестивалей, встреч с авторами нужны деньги, а их или нет, или их не хотят тратить. Да, в поэзии что-то сдвинулось, проводятся фестивали, слэмы и тому подобное, а чтение автором прозы - это уже считается неинтересным. Но ведь есть отработанные схемы, например, в Америке в литературной жизни серьезно задействованы университеты: они организуют мероприятия, приглашают авторов. У нас, насколько я знаю, этого почти нет.

- Отчего сейчас ценится литература о советском времени, которую пишут тридцатилетние? Какие тексты этого потока тебя заинтересовали? Видимо, излёт эпохи застоя - это и в самом деле волшебный (особенно в детско-юношеском сознании) мир?
Насколько эта литература ценится - вопрос сложный. У нас на уровне общества, на уровне литературной критики такие важные и серьезные вопросы, как крушение советской системы, которое предопределило жизнь нескольких поколений, обсуждаются мало. Критикам, похоже, интересно, другое - то, что дает им больше возможностей для самовыражения. Почему авторы про это пишут - понятно: и для меня, и для других писателей моего поколения это был крайне яркий опыт, причем совпавший с юношеским возрастом, когда все воспринимается гораздо более ярко. "Наследие" той эпохи до сих пор ощущается, хоть прошло уже двадцать лет, и говорить об этом нужно - переосмыслять, анализировать. В последние годы я не очень слежу за современной прозой, поэтому не стал бы называть конкретные тексты. Повторю только, что писать про это нужно и важно, а все разговоры о том, что "тема закрыта", что ее вообще можно закрыть - ерунда.

- Какие впечатления от Франции, какая там литературная реальность в связи с кризисом?
Особого влияния кризиса на литературу во Франции я не заметил. Их система книгоиздания давно устоялась, и работает четко. Есть крупные издательства, есть маленькие, практически андеграундные - как то, которое выпустило моих "Гопников". Но и они тоже выживают, хотя им приходится, пожалуй, делать больше усилий для продвижения своих книг, если будут сидеть на жопе - прогорят. Там есть определенные "правила игры" и для авторов: например, если писателя приглашают на книжную ярмарку, он должен определенное время сидеть за столом, где продаются его книги и подписывать их желающим. В общем, "продавать" свои книги. Я был на ярмарке криминальной и нуар-литературы в Лионе и видел, что, например, английскому автору мировых бестселлеров Тиму Уилоксу это делать не западло, а Борису Акунину - западло, он на своем стенде ни разу не появился. Еще заметил, что Франция - очень консервативная страна в отношении электронных книг. Издатели говорят, что это у них не распространено, и я сам в парижском метро не видел ни одного человека с "электронной книгой".

- Владимир, как бы ты охарактеризовал общественно-творческую атмосферу Днепропетровска? Чем запомнился город и будешь ли ты его вписывать в свои новые книги?
Я был в Днепропетровске недолго, всего два дня. Но успел заметить, во-первых, неравнодушие отдельных людей к тому, что происходит с городом, к тому, что стирается его облик, сносятся здания, и, во-вторых, существование своей литературной "сцены", вернее даже нескольких, с разной идеологией и эстетикой. Город запомнился какими-то неуловимыми ассоциациями с атмосферой моего детства, хоть я в детстве там и не бывал. Белорусские города, например, очень резко поменялись за последние годы, включая Могилев, где я вырос, и той атмосферы в них больше нет. А в крупных российских и украинских городах она сохранилась, в том числе, в Днепропетровске. О том, чтобы включить Днепропетровск в какой-нибудь текст, честно говоря, не думал - наверно, для этого нужно все же лучше знать город. А мельком он упоминается в романе "СССР": там есть разговор двух учительниц после Чернобыля, и одна говорит другой, что звонила сестре в Днепропетровск.

Вопросы: Александр Мухарев